Образование,
или
как стать моральным уродом
В последнее время психологам всё чаще при-ходится сталкиваться с искажённым поведением дошкольников: с одной стороны — необычайная скованность и недоразвитие речи, а с другой — вы-сокая агрессивность и какая-то дикая, зашкаливаю-щая демонстративность.
Такой ребёнок стесняется ответить на про-стейший вопрос, но, при этом, не боится кривляться при чужих взрослых, ползать под столом, а то и де-лать неприличные жесты. Одним словом, он ведёт себя неадекватно.
Модели плохого поведения его притягивают, как магнит, хотя он, зачастую, не видит ничего по-добного дома и, конечно, тысячу раз слышал от родных, что так себя вести нельзя.
Уже в четыре-пять лет такие дети обожают боевики и отказываются смотреть наши отечествен-ные мультики и сказки — им неинтересно.
Однако, после занятий с психологом, стано-вится ясно, что дело не в интересе.
Содержание наших мультфильмов непонятно детям из-за некоторого их недоразвития, после ком-пенсации которого ребёнок переключается на оте-чественные мультфильмы и смотрит их с энтузиаз-мом.
Совсем уж странно то, что такие дети, во-первых, психически нормальны, а, во-вторых, не-редко растут в обеспеченных семьях, где у них есть всё: и игрушки, и развивающие игры, и книжки, их водят в разные детские студии и даже приглашают педагогов на дом.
Есть, правда, один нюанс: практически все они с раннего возраста увлечены компьютерными играми и телевизором.
В чём же дело?
Может быть, малыши стали жертвой какого-то социального эксперимента? А, если да, то како-го?
Мы попросили прояснить ситуацию руково-дителя Центра коммуникативных исследований ИСЭПН РАН (Института социально-экономических проблем народонаселения РАН) ведущего научного сотрудника, кандидата социологических наук Ната-лью Ефимовну Маркову, которая, в последние годы, занимается изучением воздействия на детей и под-ростков различных средств массовой информации.
Н.М.: Вы совершенно правы, когда говорите о широкомасштабном социальном эксперименте, жертвой которого становятся дети.
Однако, сделаю небольшое уточнение. Поня-тие «эксперимент» подразумевает некоторую не-предсказуемость результата, влияние же современ-ных СМИ для специалиста — очевидно.
Современное западное искусство изменяет, деформирует психику ребёнка — прежде всего с помощью мультфильмов и компьютерных игр.
Активно воздействуя на воображение ребён-ка, они прививают ему новые установки и модели поведения.
Давайте отдельно рассмотрим каждое из вы-шеупомянутых поведенческих отклонений. Начнём с агрессии.
Вспомним «Покемонов». К чему сводится ос-новное действие в этом мультсериале? Странные существа под общим названием «покемоны»...
Корр.: ... что в переводе с английского озна-чает «карманные чудовища» — pocket monster...
Н.М.: …Совершенно верно, но мы пока не бу-дем обсуждать вопрос, нравятся они нам или нет — здесь дело в другом. Эти существа друг друга пора-жают, стремятся уничтожить.
Сразу вспоминается новая кровавая забава — петушиные и собачьи бои, которые сегодня пере-живают второе рождение.
Наблюдая за смертельной схваткой живот-ных, взрослый переходит грань человеческого, по-зволяя себе испытывать удовольствие от убийства.
Что переживает ребёнок, смотря такой мультфильм?
В соответствии с законами восприятия худо-жественного произведения, он идентифицирует се-бя с его героями.
А, идентифицируя себя с существом, которое успешно уничтожает других существ, ребёнок по-степенно усваивает агрессивные модели поведения, которые вознаграждаются чувством победного тор-жества.
В его психике вырабатывается своеобразная «канавка» агрессивности — накатанная колея, по которой привычно движутся чувства ребёнка.
Корр.: Но ведь, во всех мультфильмах есть борьба добра со злом. Богатыри поражают драко-нов, Иван-царевич — Змея Горыныча.
Есть ли какое-то отличие традиционных ска-зочных мультфильмов от западных мультфильмов нового поколения?
Н.М.: Конечно, есть. Почему происходит фик-сация на агрессии?
К сожалению, в каждом человеке в скрытом виде существует садомазохистский комплекс, и со-временные западные мультфильмы его эксплуати-руют, заставляя ребёнка переживать наслаждение, когда герой мультфильма причиняет кому-нибудь боль.
Это умело стимулируется аудио- и видеоря-дом. Многократное повторение подобных сцен вы-зывает у детей фиксацию на агрессии и способству-ет закреплению соответствующих моделей поведе-ния.
Катарсис, изменение личности, которое пла-нирует художник, происходит как раз в тот момент, когда герои произведения (например, покемоны) УНИЧТОЖАЮТ противников.
Корр.: Правильно ли я вас понимаю, что в традиционных мультфильмах для детей не смакова-лись подробности убийства? Да и вообще малень-ким детям старались не показывать подобных сцен?
Н.М.: Совершенно верно. Давайте попробуем себе представить, как должна была бы «в духе по-кемонов» выглядеть победа Ивана-царевича над Змеем Горынычем.
«Отрубил Иван Змею одну голову и поковы-рял там ножичком. Пальцы засунул, кровушка тёп-лая... Намазал её себе на лицо. Потекла горячая кровь...» И так далее, в том же духе. «А Иван хохо-чет, пьёт кровушку стаканами, силу богатырскую получает от кровушки змеиной...»
В общем, надеюсь, понятно. Возведение са-дизма в эстетическую категорию оказывает опреде-лённое влияние на психику читателей или зрителей.
Корр.: А в других западных мультфильмах это есть?
Н.М.: К сожалению, есть.
Корр.: А в «Томе и Джерри»?
Н.М.: Есть, но не в такой степени. «Том и Джерри» — старый мультфильм, его авторы до та-кой изощрённости еще не дошли, а работа над «По-кемонами» шла уже по новейшим технологиям...
Теперь о других отклонениях. Дети, с одной стороны, ужасно застенчивы, а с другой — дико себя ведут.
Корр.: Да, порой их демонстративность гра-ничит с безумием.
Н.М.: Бедняги просто повторяют то, что видят на экране. Это — тоже следствие идентификации.
Корр.: Но, разве герои мультфильмов застен-чивы?
Н.М.: Нет, как раз это — природа ребёнка. Вы же сами знаете, что многие дети по натуре застен-чивы.
Корр.: А, поскольку герои мультфильмов ве-дут себя демонстративно, то, чтобы подражать им, ребёнку приходится себя переламывать, и потом он идёт вразнос?
Н.М.: Судя по всему, да. Во всяком случае, давным-давно известно, что те модели поведения, которые демонстрируют обаятельные герои экрана, для зрителей (особенно молодых) весьма притяга-тельны.
И если отклоняющееся поведение никак на экране не наказывается и даже не порицается, очень высока вероятность того, что многие дети и подро-стки будут ему подражать.
Ещё в 70-е годы ХХ века, известный амери-канский психолог Альберт Бандура (поляк по про-исхождению, родившийся в Канаде) в своей работе «Теория социального научения» обозначил основ-ные принципы социального научения, путём под-ражания кино- и телемоделям.
Бандура говорил о том, что одна телевизион-ная модель может стать предметом подражания для миллионов! Это многократно подтверждено экспе-риментами, да и обыкновенной практикой совре-менной жизни.
Корр.: Пожалуйста, приведите пример поощ-рения демонстративности в мультфильмах.
Н.М.: Да взять хотя бы «Телепузиков». Вы на-верняка знаете, что каждая серия «Телепузиков» представляет собой некий поучительный рассказ, который, теоретически, должен быть полезен ма-лышам, в том числе и младенцам, поскольку сериал рассчитан на детей от полугода до четырёх лет.
Давайте рассмотрим, как объясняется автора-ми фильма понятие «украшение». Сначала украше-ние — букетик, перевязанный ленточкой,— появля-ется на ёлке. «Украшение», — говорит диктор.
Затем, мы видим букетик заткнутым за пояс одного из телепузиков. «Украшение», — повторяет диктор, и вдруг букетик с ленточкой оказывается у телепузика в заду! Он, как собачонка, начинает бе-гать по кругу, пытаясь его вытащить, а остальные персонажи — весело смеются.
Какая модель поведения прививается ребён-ку? Украшение — то, что втыкают в зад товарищу и дружно веселятся, поскольку это смешно.
Это чёткая модель никем не наказуемого де-монстративного поведения: телепузиков не отшлё-пали, не поставили в угол и даже не сказали, что так вести себя плохо!
Напротив, это здорово: воткнуть что-нибудь товарищу в зад и потешаться над ним.
Корр.: Попутно замечу, что здесь также сни-мается очень серьёзное табу. Даже сверхдемонстра-тивным детям раньше и в голову не приходило, что в зад товарищу можно что-то втыкать.
Максимум, на что они были способны, это прицепить забавную рожицу к чужой спине или по-ставить сзади товарищу рожки.
Хотя, всё равно, подобные шуточки бытовали среди подростков, а не малышни. И потом, это серьёзное растормаживание сферы влечений, при-витие гомосексуальных наклонностей.
Я как-то не припомню, чтобы даже самые от-петые мальчишки-хулиганы вытворяли раньше что-то подобное.
В крайнем случае, они — опять-таки, подро-стки, а не дошколята! — могли насыпать кошке под хвост перца или, скажем, намазать там горчицей, но чтобы втыкать какие-то предметы в зад — это было просто немыслимо.
Н.М.: Абсолютное разрушение всех табу, не-виданное и недопустимое для нашей культуры.
Корр.: А что вы скажете о недоразвитии речи и вообще о затормаживании психического развития детей — потребителей подобной кинопродукции?
Н.М.: Здесь я сошлюсь на исследования ряда английских и американских психологов, посвящён-ные проблемным детям, которые появились, в связи с новыми мультфильмами.
Корр.: Когда это началось?
Н.М.: Лет десять тому назад. Помните мульт-фильм «Бивис и Батхед», который регулярно де-монстрировался на MTV — международном теле-канале, целенаправленно внедряющем ценности контркультуры — рок-секс-наркотики?
Бивис и Батхед, наверное, одни из первых персонажей, которые начали прививать аудитории дикие модели поведения.
Но вернёмся к детям с задержкой психическо-го развития. Они не могут в школе усваивать ин-формацию на слух, страдают недоразвитием речи и эмоций.
Западные учёные установили, что этих детей в раннем детстве «воспитывал “телевизор”».
Эксперт по речи доктор Салли Ворд (Брита-ния), говорит о том, что, за последние 20 лет, резко увеличилось количество детей, которые умеют вос-принимать только зрительную информацию — сло-ва проходят мимо них.
В школе «телевоспитанники» испытывают большие затруднения со сменой привычного визу-ального восприятия на вербальное, ведь, обучает их не телевизор, а живой учитель, которого они неспо-собны услышать.
Общение с другими детьми также вызывает у них определённые сложности.
Корр.: Но, как именно формируют таких де-тей мультфильмы последнего поколения?
Н.М.: Ещё раз обратимся к «Телепузикам». Взрослые люди, смотревшие этот сериал, нередко обращали внимание на странности, которых раньше никогда не бывало в детских фильмах.
Во-первых, игровые эпизоды шли два раза подряд, что, само по себе, поразительно.
Время от времени, в «Телепузиках» демонст-рировались мультипликационные вставки, повто-рявшиеся за неделю несколько раз.
Скажем, «Шествие зверей»: на экране появ-ляются звери, совершенно разные, из разных при-родных зон — крокодилы вперемешку с белыми медведями, бегемотами, пингвинами, страусами.
Они идут очень медленно, караваном, их ше-ствие по экрану растягивается минуты на три-четыре.
Для кино это очень большое время. Или дру-гая вставка: три корабля медленно проплывают по экрану. Никаких действий не совершается, они про-сто разрезают носом волну, проходят кругом и уп-лывают.
Ещё картинка: на дерево, стоящее посреди поля, прилетают по очереди пятнадцать птиц. Каж-дая слегка вертит хвостом, садится на ветку и за-стывает, в точности копируя движения предыду-щих. И это, опять-таки, длится достаточно долго!
Что за странности? В кино ничего подобного до сих пор не было, да и быть не могло, потому что здесь важно действие. Оно должно развиваться...
Корр.: И быть наполнено смыслом...
Н.М.: Вот именно! Авторы «Телепузиков» — Энн Вуд и Элис Кан — говорят, что в передаче ис-пользованы какие-то чрезвычайно передовые науч-ные технологии, развивающие маленьких детей.
Но, на самом деле, смысл вставок заключает-ся совсем в другом — в приучении детей к экрану, причём, в приучении страшном, гипнотическом!
Ведь экран светится, его мерцание, которое человек воспринимает помимо своей воли, имеет определённый ритм, а мерцающий свет, ритм и оп-ределённым образом подобранные шумы способны гипнотически воздействовать на психику.
В результате, маленький человечек впадает в транс и уже совершенно некритично воспринимает всё, что льётся с экрана, притягивается к нему.
«Телепузики» — это последовательное созда-ние человека-дебила, который всё свободное время будет сидеть у телеэкрана с открытым ртом и загла-тывать любую информацию.
Корр.: Наверное, именно гипнотическим воз-действием экрана можно объяснить тот факт, что сам ребёнок не может оторваться от телевизора, а когда родители пытаются выключить «ящик», впа-дает в бешенство, истошно вопит, кидается в драку.
Н.М.: Да, конечно, эта зависимость — сродни наркотической, а отлучение от наркотика вызывает резкую реакцию.
Корр.: А какие ещё модели поведения вне-дряют мультфильмы типа «Телепузиков»?
Н.М.: Самые разнообразные отклонения от традиционной культурной нормы. Во-первых, ребё-нок становится невосприимчивым к опасности.
Например, на протяжении всех трёхсот шес-тидесяти пяти серий телепузики, на призыв «Пора спать!», прыгают в люк, расположенный в холме.
У маленьких зрителей этот люк ассоциирует-ся с уютным домом, в котором обитают телегерои, то есть, образ люка становится положительно окра-шенным, и часть особо внушаемых, а также склон-ных к рискованному поведению детишек, вполне могут последовать примеру любимых персонажей.
Кроме того, ребёнка приучают связывать оп-редёленные виды поведения с опасностью, демон-стрируя именно неудачные модели поведения даже в нормальных, стандартных ситуациях.
Скажем, телепузик качается на качелях. Дик-тор за кадром говорит: «Ляля качается». «Ляля» два раза качнулась и упала. Встала, опять села на каче-ли. Опять голос диктора: «Ляля качается». Телепу-зик опять падает. И так раз шесть.
У ребёнка возникает ассоциативная связь «ка-чели» — «падать». Мысль о том, что катание на ка-челях связано с падением, у ребёнка всплывет именно тогда, когда он сам сядет на качели. Вы же прекрасно понимаете, что значит для человека за-тверженный образ действий.
В результате, малыш сделает непроизвольное движение и тоже упадёт.
Корр.: Только для него это не обойдётся без последствий, как для телегероя.
Н.М.: Совершенно верно. Такой же деструк-тивный образ закладывался в сознание малышей, когда телепузики играли в мяч. Телепузик никак не мог поймать его, мяч пролетал мимо или выпадал из рук, телепузики падали.
Корр.: «Но это, как раз, для предотвращения реальных неудач!» — скажут вам авторы.
Н.М.: Сказать можно всё, что угодно. Однако, мы ещё не окончательно утратили память о норме и помним, что детей испокон века учили на ПОЛОЖИ-ТЕЛЬНЫХ примерах.
Отрицательные же старались не демонстри-ровать и, главное, всегда сопровождали моралью. А здесь — просто показ, без оценочных комментари-ев. Дескать, пусть сами делают выводы.
Корр.: Да, это один из главных принципов, так называемой, «недирективной педагогики»: «Мы даём информацию, а ребёнок делает свой свобод-ный выбор». Нередко между жизнью и смертью, здоровьем и болезнью.
Н.М.: А вот пример растормаживания поло-вых влечений в «Телепузиках». Это уже не мульти-пликационные, а документальные кадры, снятые в каком-то африканском посольстве: негритянская семейка танцует ламбаду.
Трёх-четырёхлетним детям, конечно, очень «нужно» смотреть на этот сексуальный танец, в ко-тором трутся животами, задами, где выстраиваются сладострастно извивающиеся цепочки. Представьте себе, к чему это приведёт, когда дети начнут вос-производить увиденное.
Ещё были эпизоды, где мальчик-телепузик, надев девчачью юбку, не хотел её снимать, а другие телепузики хвалили его, говоря, что он, «как девоч-ка».
Корр.: То есть, программировалось наруше-ние половой ориентации?
Н.М.: Во всяком случае, это попытка расша-тать норму. Ведь, мальчики вообще очень редко стремятся надеть девчоночью одежду, а если вдруг и надевают, то окружающие говорят: «Зачем? Сни-ми! Ты же не девочка!» А тут, как раз наоборот.
Ещё раз хочу подчеркнуть, что в «Телепузи-ках» не было ничего лишнего, ничего случайного. Абсолютно все серии были продуманы и тщательно выстроены. Как, впрочем, и в других подобных мультфильмах.
«Симпсоны», например, направлены на вне-дрение девиантных моделей поведения в семье, и вы, наверное, знаете, что родители даже подали в суд...
Корр.: Пожалуйста, расскажите об этом не-много подробнее.
Н.М.: Молодой человек лет тридцати заметил, что его семилетний ребёнок, очень милый, хороший мальчик, вдруг стал дико себя вести: накидываться с кулаками на мать, говорить гадости.
Отец не мог понять в чём дело, пока его това-рищ не сказал: «Послушай, да он же в точности ко-пирует то, что показывают в мультфильме про “Симпсонов”».
Действительно, мальчик дважды в день, ут-ром и вечером, смотрел этот мультсериал, а отцу и в голову не приходило, что в детском мультике может быть что-то вредное.
Возмутившись, он подал в суд на компанию Рен-TV, которая показывает «Симпсонов».
Компания начала увиливать, говорить, что отец сам виноват, дескать, это не детские мульт-фильмы.
Но, оказывается, по закону каждая телеком-пания должна отводить определённую, достаточно большую долю эфирного времени на показ фильмов для детей, а на Рен-TV ничего, кроме «Симпсонов», для детей не показывали. Поэтому тут отвертеться, может быть, и не удастся.
Корр.: А что вредного в «Симпсонах»?
Н.М.: Как вам понравится, например, такой ответ сына на просьбу матери что-то сделать: «Сама сделай, старая потаскуха!»
Старики, например, дедушка Симпсон, вы-ставлен в идиотском свете; над старостью, дряхло-стью, болезнью тонко и весьма остроумно, что осо-бенно страшно, глумятся: то черепаха крадёт его вставную челюсть, а старик не может догнать её, то перед носом захлопывает дверь родной сынок…
Здесь полностью разрушаются нормы поведе-ния детей и родителей. Собственно, в нормальном обществе так ни с кем не принято себя вести.
Корр.: И герои этого, с позволения сказать, мультфильма не наказываются?
Н.М.: Нет, конечно. Напротив, всё очень ост-роумно и весело, «прикольно» — эдакий «чёрный юмор».
А вот как действует другая манипуляция дет-ским сознанием. Знакомый психолог из Петербурга, рассказывала о недавних случаях жестокого и со-вершенно немотивированного избиения дошколь-никами годовалых младенцев на детской площадке.
Корр.: В чём же дело?
Н.М.: А в том, что ненависть к младенцам то-же сейчас внушается с телеэкрана. Вспомните хотя бы мультсериал «Ох, уж эти детки».
Младенцы представлены в нём омерзитель-ными, гадкими существами с огромными, раздуты-ми головами, на которых, как на ощипанной курице, торчат редкие волосёнки.
Вид ужасный, и вытворяют эти мультиплика-ционные младенцы какие-то жуткие пакости.
В результате, у дошкольника возникает двой-ная ассоциативная связь — перенос с монструозных мультипликационных «деток» на реальных младен-цев, которых он видит во время прогулки, и появля-ется мысль, что их надо бить, потому что это — чу-довища.
Корр.: В современной культуре вообще очень много усилий направлено на привитие отвращения к детям. Такое скрытое «планирование семьи», да?
Н.М.: Да, разрушение внутрисемейных связей теснейшим образом связано с идеологией ограниче-ния рождаемости, это — единый комплекс.
Корр.: Родители подростков сплошь и рядом жалуются на непробиваемый цинизм своих отпры-сков.
Причём, часто это бывают вовсе не подзабор-ные дети, а те, которых, наоборот, стараются окру-жить заботой, идут ради них на жертвы, а в ответ видят чёрную неблагодарность и какой-то необы-чайно устойчивый цинизм. Как он взращивается?
Н.М.: Всё теми же методами и способами. Модель циничного поведения транслируется через множество американских подростковых фильмов: «Американский пирог», «Что-то острое в штанах»...
Сотни фильмов формируют личность с огруб-лёнными понятиями обо всех сферах жизни, в том числе — о самых интимных, самых тонких. Вырас-тает человек, вытесанный из полена: тупой, грубый, животный.
Корр.: Что Вы скажете об «Улице Сезам»? Этот сериал тоже смотрело великое множество ма-лышей.
В одном подмосковном детском садике я даже видела огромных персонажей «Улицы Сезам», ко-торые использовались в обучающих занятиях.
Довольные воспитатели говорили, что дети охотно включаются в такие игровые методики.
Н.М.: Дети вообще охотно играют со взрос-лыми, так что это не аргумент.
В «Улице Сезам» те же принципы: пропаган-да девиантного и неуспешного поведения. Кроме того, персонажи — на редкость уродливы. Для чего это нужно?
Дело в том, что ребёнок идентифицирует не только своё поведение с поведением персонажа.
Механизмы имитации у детей — рефлектор-ные и такие тонкие, что позволяют улавливать ма-лейшие эмоциональные изменения, мельчайшие мимические гримасы.
Посмотрите внимательно на маму с годова-лым младенцем, и вы заметите между ними какое-то мимическое сходство.
Социальное научение детей происходит, бла-годаря подражанию мимике близких людей и лю-бимых телегероев, а ведь, физиономии у чудищ из «Улицы Сезам» одна другой гаже: тупые, злобные или безумные.
Когда ребёнок идентифицирует себя с такими персонажами, его внутреннее самоощущение начи-нает соотноситься с выражением их лиц и малыш начинает вести себя соответствующим образом: не-возможно перенять злобную мимику и остаться в душе добряком, перенять бессмысленный оскал и стремиться «грызть гранит наук».
Корр.: Но, почему детей притягивают все эти гадкие фильмы, мультфильмы, компьютерные иг-ры?
Ведь ими бывают заражены даже дети из ин-теллигентных семей, с малых лет знакомые с образ-цами хорошего, настоящего искусства?
Н.М.: Доктор психологических наук, профес-сор Л.Н. Матвеева из МГУ проводила такой опыт: молодым людям, при просмотре разных фильмов, давали в руки датчики и просили нажимать на кнопку в особенно захватывающие, «интересные» моменты.
Результат был поразительным. Оказывается, зрителям одинаково интересно и когда стреляют в висок или отрубают голову, и когда целуются, и когда победивший герой забирается на скалу, с ко-торой открывается вид вдаль.
Людям, оказывается, одинаково интересно и прекрасное, и ужасное. Всё это стимулирует, щеко-чет нервы.
Когда такая стимуляция становится привыч-ной, приятной, человек уже не может без неё обхо-диться.
А, с другой стороны, он и воспринимает те-перь только такую стимуляцию, будучи неспособ-ным разобраться в более тонких чувствах — таких, как в старых, классических фильмах.
Жёсткое стимулирование насилия, садизма, сексуальных ощущений становится для человека нормой, а всё остальное находится за порогом его восприятия, как классическая музыка для профана.
Корр.: А для чего нужно рекламировать деви-антное, отклоняющееся поведение?
Н.М.: Это — часть идеологии западной циви-лизации, то, что сейчас принято называть глобали-стским проектом.
Глобалисты считают, что ресурсы планеты ограниченны, а людей слишком много, поэтому, их необходимо «сократить», по возможности не при-бегая к откровенному насилию.
Технологии «промывки мозгов» изобретены давно, но сейчас они стали совершенными, как ни-когда.
Одна группа оболваненной молодёжи будет совершать преступления, и её членов можно будет посадить в тюрьму.
В результате, манипуляторы будут избавлены от восстания, предводителями которого могли бы стать храбрые, энергичные, пассионарные лично-сти.
Другая часть населения могла бы спокойно жить, имея семьи и выращивая детей, но, поскольку деторождение также надо ограничивать, у молодё-жи воспитывается неприязнь к детям, а гомосексуа-лизм и лесбиянство возводятся в ранг нормы.
Теперь половой инстинкт можно удовлетво-рять и без «нежелательной беременности».
Третья группа людей с открытым ртом и с ка-пающей слюной будет сидеть перед экраном — этими управлять легче всего.
Корр.: Но, зачем формировать комплекс не-удачников?
Н.М.: А кому иначе сбывать наркотики? Это же — одна из главных статей доходов творцов «прекрасного нового мира».
Неудачники недовольны своей жизнью, склонны впадать в депрессию, а тут услужливо под-совывают «лекарство».
Наркотики преподносятся, как средство от депрессии, и действительно, они позволяют на вре-мя встряхнуться.
Правда, потом депрессия накатит с новой си-лой, но можно будет принять новую дозу — и опять встрепенуться.
Да и все три вышеперечисленные группы лю-дей — кандидаты в наркоманы.
Человек, преступающий нормы общества, глубоко несчастен.
Это великолепно показал ещё Достоевский в романе «Преступление и наказании».
Среди гомосексуалистов и лесбиянок самый большой процент наркоманов.
А представителям третьей группы — тем, у кого капает слюна,— элементарно заморочить голо-ву, сказав, как ещё недавно говорилось в США, что наркотики — великолепное средство для усиления половой активности или для личностного роста.
Употребление наркотиков постепенно стано-вится нормой жизни западного общества.
До 40% мужского населения Англии, Фран-ции, Испании, Голландии, в возрасте от 16 до 25 лет пробовали наркотики — не зря в этих странах по-стоянно ведутся разговоры об их легализации.
Вообще наркотики — очень действенное оружие, своего рода, дуст, которым посыпают об-щество, чтобы убрать «лишних» людей.
Корр.: Какие меры в сложившейся ситуации могут принять родители и общественность?
Н.М.: Конечно, необходимо требовать от го-сударства введения цензуры на кино- и телепродук-цию для детей, иначе, мы получим целое поколение моральных и физических уродов.
Но, перекладывать всю ответственность на государство тоже не стоит.
Родители сами должны понимать, что детям смотреть такие мультфильмы, боевики и прочее нельзя. Категорически!
Корр.: А играть в компьютерные игры?
Н.М.: Тоже, потому что весь «джентльмен-ский набор», присутствующий в мультфильмах и фильмах, есть и в компьютерных играх. Исключе-ний крайне мало. К сожалению, я в этом убедилась на своём личном родительском опыте.
Что мы знали о компьютерных играх десять лет назад, когда мой сын был подростком? Ничего.
Нам заморочили голову сказкой о том, что ребёнок, играющий в компьютерные игры, хорошо развивается интеллектуально.
На самом же деле, большинство игр навязы-вает такие модели поведения, после усвоения кото-рых ребёнок становится полностью депрессивным, потому что мысленно постоянно преступает мо-ральные нормы.
Есть такие компьютерные игры, в которых предлагается на выбор несколько вариантов пове-дения.
Скажем, есть задание выйти из дома и купить хлеб. Можно сделать это обыкновенно, а можно по дороге зарезать соседа, помочиться на знакомую девушку, ограбить магазин, расшвырять все про-дукты.
Многие дети, поигравшие в подобные игры, берут себе «ники» (псевдонимы), обозначающие негативных персонажей: «дерьмо», «негодяй», «идиот» и т.п.
У них смещаются понятия о добре и зле, ме-няется картина мира.
Я уже не говорю о компьютерной зависимо-сти, которая — сродни наркотической, она также превращает человека в раба, и её трудно избежать.
Увлёкшись, примерно, в седьмом классе ком-пьютером, мой сын вдруг начал всё рисовать в ко-ричневом цвете. Я тогда не знала, что это признак глубокой депрессии.
Потом мне, правда, удалось его вылечить, но какие будут отсроченные последствия?
Когда я недавно писала статью о воздействии компьютерных игр, мне пришлось пересмотреть много игровых сюжетов. Там были такие, от кото-рых многим родителям стало бы дурно.
Научиться набирать текст и пользоваться Ин-тернетом можно за пару месяцев.
Для этого совершенно не обязательно часами играть в игры, которые уродуют личность и вытап-тывают душу.
Гульжан Байтуреева
[email protected]
http://subscribe.ru/catalog/job.education.prosvet
«Советник» — путеводитель по хорошим книгам.